Недавно я заметил, что в обществе стала циркулировать особая ностальгия, интерес к эстетике прошлого. В частности, к старым советским фильмам и фильмам из 90х.
Вроде бы понятно, почему это происходит. В эпоху конфликтов, многие ищут смыслы в некотором локальном основании, в его неискаженном узнавании.
Я и сам, неосознанно поддавшись этому процессу вдруг обнаружил себя в нем. Это вызвало размышление о том, что бы он значил для меня.

В итоге я прихожу к тому, что для меня это нахождение некоторого изначального поля, которое знакомо каждому, по крайней мере из моего поколения. А потому, это точка узнавания друг друга, примирения и отсюда - переизобретение нарратива.

Обращаясь к пленочной vhs эстетике старых камер, я как будто жажду того самого изображения, которое может вспомниться из глубины ушедшего времени.
Изображение для меня становится живым языком того опыта, каким он был когда-то. Некоторые изображения фиксируют актуальное воспоминание, другие как будто расслаиваются между кадрами, создавая ощущение другой темпоральности, или по крайней мере, другую длительность.

При этом мой проект является в настоящем времени, как то, каким бы это могло бы сейчас. Т.е. в нем актуализируется то прошедшее, которое, как оказывается, не хочется терять, а потому оно, переложенное на мое настоящее, становится некоторой сопровождающей меня действительностью.

---

Recently I have noticed that a special nostalgia has begun to circulate in society, an interest in the aesthetics of the past. In particular, in old Soviet films and films from the 90s.
It seems clear why this is happening. In an era of conflicts, many are looking for meaning in some local basis, in its undistorted recognition.
I myself, unconsciously succumbing to this process, suddenly found myself in it. This caused me to think about what it would mean for me.

As a result, I come to the conclusion that for me it is the discovery of some original field that is familiar to everyone, at least from my generation. And therefore, it is a point of recognition of each other, reconciliation and hence - the reinvention of the narrative.

Turning to the film VHS aesthetics of old cameras, I seem to thirst for that very image that can be remembered from the depths of a bygone time.
For me, the image becomes a living language of the experience as it once was. Some images capture an actual memory, others seem to be stratified between frames, creating a sense of another temporality, or at least another duration.

At the same time, my project is in the present tense, as it could be now. That is, it actualizes the past, which, as it turns out, I do not want to lose, and therefore, transferred to my present, it becomes a kind of reality accompanying me.