Об уличной интервенции \
About the street intervention
С некоторых пор уличная фотография стала казаться мне некоторым автоматически воспроизводимым стереотипом, бесконечным потоком узнаваемых снимков без необходимости знать их авторство.
Вследствие этого, она, имея важный мне метод наблюдения и момента, перестала выражать личное состояние, становясь некоторым формальным способом воспроизводства дискурса, "правильности".
Отсюда возникает необходимость личного переизобретения метода уличной фотографии.
При этом новое должно возникнуть в самой визуальности - она должна разрешится в новую
визуальность, став именно моей визуальностью.
В результате переосмысления, фотографирование становится следованием за моей одержимостью.
Где переживание внутреннего состояния происходит за счет наблюдения за внешней процессуальностью, в которую я оказываюсь вовлечен, как ее житель.
С другой стороны, это внешнее проживая во мне, как в своем наблюдателе, артикулируется как историчность. Как то, что схватывается в некотором чувственном акте моего свидетельства.
Можно сказать, что эта процессуальность узнает себя посредством такого наблюдения.
Таким образом, "моментом" становится точка активации чувственности, совместное обнаружение друг друга - меня и происходящего, как процесс узнавания себя в истории.
Так понятый момент коренным образом меняет мою визуальность - визуальность
раскрывает себя как приключающееся, то что может случится и утвердиться как прожитое с помощью озвученной взаимности.
--
For some time now, street photography has begun to seem to me like some kind of automatically reproduced stereotype, an endless stream of recognizable photographs without the need to know their authorship.
As a result, it, having an important method of observation and "moment" for me, ceased to express a personal state, becoming some kind of formal way of reproducing discourse, “correctness”.
Hence, there is a need for a personal reinvention of the method of street photography.
At the same time, the new must arise in visuality itself - it must resolve into a new visuality, becoming precisely my visuality.
As a result of rethinking, photographing becomes following my obsession.
Where the experience of the internal state occurs through observation of the external processuality in which I find myself involved as its inhabitant.
On the other hand, this externality, living in me as its observer, is articulated as historicity. As something that is grasped in some sensory act of my testimony.
One might say that this processuality recognizes itself through such observation.
Thus, the “moment” becomes the point of activation of sensuality, the joint discovery of each other - me and what is happening, as a process of recognizing me in history.
Thus understood, the "moment" radically changes my visuality - visuality
reveals itself as something that happens, what can happen and is confirmed as lived through voiced reciprocity.