Dance
Пару лет назад я задержался на работе и случайным образом у нас завязался диалог с охранником. Не помню как, но мы заговорили об интерьере заведения (институт советских времен). Помимо прочего стали обсуждать и облицовку стен, исполненную в мраморных плитах.
— Это они специально, — сказал охранник, указывая на несостыковку рисунка между плитами, — чтобы нас раздражать. Вредители.
Как складывался диалог в дальнейшем не помню, но именно этот момент с плитами остался в памяти, как некий странный и, может, забавный.
Какое-то время этот фрагмент диалога находился где-то глубоко, пока в один момент я и сам не обратил внимание на несостыковку плит на некоторых станциях метро и не вспомнил его.
— Возможно ли, что за этим стоит что-то? — спрашивал я себя.
— Ведь камень, это не обои, его просто распиливают вдоль и рисунок его нельзя подогнать.
— Но это должны были учесть, и придумать другой вариант оформления. Кто допустил такое?
— Но ведь это по прежнему красиво!
— Да, но факт остается фактом, узор не совпадает, для самого камня данная ситуация также неестественна, ведь он существует в природе в законченном и гармоничном варианте, с логичными узорными перетеканиями внутри своей трехмерной сущности. Однако на стене мы видим его двухмерную развертку, которая, не смотря на красоту, уже камнем не является.
— Может ли данная ситуация влиять на смотрящего, как на того охранника?
Немного ознакомившись с историей метро, я пришел к выводу, что это место идеологически и сакрально заряжено. Во-первых, оно связано с культом личности, идеологией коммунизма молодого советского государства, во-вторых — с нахождением под землей, в месте, где раньше находилось царство мертвых. Такое пребывание само по-себе ирреально.
Я стал перебирать узоры, которые соответствовали бы обозначенным явлениям и вышел к идее Критского лабиринта. Критский лабиринт представляет собой одну дорожку, которая маятниковыми движениями приближается к центру где и заканчивается:
Анализ частей слова, с некими оговорками связывает «Лабиринт» со словом «Камень».
По одной из версий — лабиринт это схема движений в групповом танце, «хоровод», который создал Дедал для Ариадны (выложив линии танца на площадке в Кносском дворце), и который победно исполнил Тесей с пленниками на Делосе, победив врага.
Надо сказать, что и концепция лабиринта, и изначальная форма его существования на самом деле не очень ясны (танец или здание, литературный мотив), тем не менее данный узор присутствует на артефактах древности (монетах, керамике), что говорит о его важности.
Смысл танца со временем стал неясен, как и его движения, и с ним стали связывать некоторую запутанность, которая трансформировалась в лабиринт-путаницу — уже известный нам мотив без «нити Ариадны», имеющий множество ходов. Критский лабиринт, если углубиться в его значения, или значения танца, которые он символизирует отсылает в первую очередь к историческому моменту перехода превосходства от Крита к Афинам (Тесей убивает Кносское чудовище, символизирующее, например, Миноса), а так же обряду инициации, посвящению пленников Миноса— семи юношей и семи девушек во взрослую жизнь, как и сама история о Тесее наполнена символизмом инициации — история становления его царем.
После этой первоначальной, запутанной истории происхождения и значения можно отметить толкования и смыслы, которые придавались лабиринту в последующие времена. И в первую очередь это также различного рода инициации — переход из одного состояния в другое: взросление, переход в загробный мир, рождение. Что обусловлено формой лабиринта — линия, которая окольными (долгими, нудными) путями ведет к центру, где что-то происходит, после чего следует возвращение назад уже измененным.
После знакомства с данными фактами, наблюдаемое мною явление «смешения узора» я стал связывать с лабиринтом — «путаницей», как с чем-то потерявшем свой смысл и назначение, и решил провести реконструкцию данной запутанности к первоначальному, лаконичному Критскому лабиринту, путешествию, инициации. Эта деятельность, по-моему мнению, должна привести в норму нарушенное состояние, если оно имеет место, структурировать «танец» потоков людей в метро.
Центральным жестом в этой практике должны были стать жесты продления и закругления линий узора, с последующим их сложением в необходимый рисунок. Я не ставил своей целью полностью воспроизвести Критский лабиринт, а, по крайней мере, наметить фигуру, которая будет создавать к нему визуальные посылки.
В качестве инструмента я использовал ручной сканер, который, благодаря смене направлений движения, позволял закручивать изображение. Важным для меня было именно такое «полу-ручное» искажение, касание камня, прохождение этих отрезков пути моим собственным движением тела, без использования для данного искажения компьютерных программ. Полученные же закрученные изображения, я уже собирал на компьютере.